Пустыня

Нет пейзажа, если никто не карабкался в гору, пейзаж – не зрелище, он – преодоление. Но если принести тебя наверх в паланкине, ты увидишь что-то туманное и незначительное, и почему, собственно, оно должно быть значимым? Тот, кто с удовлетворением скрестил на груди руки и любуется пейзажем, прибавляет ему сладость отдохновения после трудного подъема, голубизну угасающего дня. Ему нравится композиция пейзажа, каждым своим шагом он расставлял по местам реки, холмы, отодвигал вдаль деревню. Он – автор этого пейзажа и рад, как ребенок, который выложил из камушков город и любуется творением своих рук. Но попробуй заставь ребенка залюбоваться кучкой камней – зрелищем, доставшимся даром… (Антуан де Сент-Экзюпери, "Цитадель")

 Поймал себя на мысли, что нигде не чувствую себя настолько живым, как в пустыне - будь то горные пустоши Памира, тундры заполярья или пески Кызылкум. Наверное, причина - даже не столько в отсутствии всего отвлекающего и наносного, сколько в том, что в жёстких условиях приходится мобилизовать все свои силы на простое и монотонное действие. В какой-то мере начал даже понимать, почему во всех великих культурах существовал и существует институт отшельничества. Да и люди, которые живут в этих условиях, сильно отличаются от жителей городов и тучных долин, причём во многом отличаются в лучшую сторону.

И если раньше приоритет в путешествиях расставлялся в сторону городов с тысячелетней историей и тёплых стран - то чем дальше, тем больше тянет туда где ветер, злое солнце и холод или, наоборот, зной. Туда, где начинаешь ценить воду, потому что её мало. Туда, где паёк твой заранее спланирован на много дней вперёд, и никуда от этого не деться. Потому что измениться самому можно, только преодолевая свои же возможности.